Памяти отца, Горбатина Алесандра Евменовича...

В мае исполнилось 93 года со дня рождения моего отца, Александра Евменовича, вот уже два года, как ушедшего в мир иной. О своей жизни он написал книги, отрывок из первой помещаю ниже.

Вячеслав Горбатин.

"Прежде, чем писать эту повесть, необходимо коснуться некоторой истории. Мои родители по национальности белорусы. Под Калугу переселились незадолго до Первой Мировой войны. Для перемены места жительства были серьезные основания. Корни моих предков уходят в глубь. Мой прадед (Василий Сериков) жил на Белорусской земле при крепостном праве в России. Подавляющее большинство населения составляло крепостные крестьяне. Накануне реформы в губернии более трех пятых жителей принадлежали помещикам. Земли Могилевской губернии не отличались плодородием, в основном составляли их суглинки, некоторая часть была песчаной и супесчаной, с небольшим количеством заливных почв. Основной отраслью в губернии являлось земледелие. По количеству помещичьих крестьян Могилевская губерния в Европейской части России занимала третье место после Смоленской и Тульской. Четвертой была Калужская губерния. Помещичьи крестьяне подразделялись на две группы: крестьяне, занимающиеся сельским хозяйством на земле, принадлежащей помещику, и дворовых, лишенных всяких средств производства, обслуживающих личные потребности помещика. В руках крепостников находились основные средства производства и прежде всего земля. Помещичьи земли разделялись на барскую и крестьянскую. Для обеспечения ведения личного хозяйства, помещик предоставлял часть земли в пользование лично зависимым от него крестьянам, которые за это должны либо отрабатывать на землях владельца, либо платить ему оброк.

В том и другом случае крестьяне работали на помещика, а не на себя. Величина крестьянских наделов была не одинакова, зависела от многих условий: от типа помещичьего хозяйства (в барщинном – меньше, в оброчном – больше), размера помещичьего владения и от состояния, количества земли и крестьянских душ в имении. В целом надел помещичьих крестьян составлял около 2,5 десятин. При таком наделе крестьянская семья влачила нищенское существование. Землю крестьяне обрабатывали сохой и бороной, вследствие чего урожайность была крайне низкой. Помещик, как полновластный собственник всей земли в своей вотчине, имел право произвольно уменьшать крестьянские наделы, отбирать у крестьян лучшие земли и переселять их на худшие, совсем лишать крестьян земли, переводя их в дворовые. Это было чаще на хороших землях, которые давали помещику большие доходы. В Могилевской губернии земледелие чаще всего не приносило помещикам большие доходы и к середине девятнадцатого века произошло значительное уменьшение дворовых людей. Реализуя право собственности на землю, помещики получали часть продукта, производимого крестьянами. Крестьяне отрабатывали барщину, либо платили оброк продуктами или деньгами. У некоторых помещиков одновременно отрабатывали барщину и платили (например за тягло) денежный оброк. Это самая тяжелая форма эксплуатации помещичьих крестьян. Она ложилась на них двойным бременем – барщинные работы летом в хозяйстве помещика, зимой работа на отхожих промыслах, чтобы уплатить оброк. Вследствие этого такие крестьяне больше разорялись. Доведенные до отчаяния помещичьим гнетом эти крестьяне бунтовали.

В Могилевской губернии преобладала оброчная форма эксплуатации. Оброк с тягла был не равномерным, в большинстве высоким. Денежный оброк нередко дополнялся различными работами в хозяйстве помещика, а так – же натуральными повинностями. В тяжелом положении находились крепостные крестьяне, они постоянно испытывали на себе неограниченную власть помещика, чувствовали свое полное бесправие. По закону барщина не должна была превышать трех дней в неделю. В действительности помещики, особенно в страдную пору, заставляли крестьян работать все дни недели в господских хозяйствах. Крестьянские наделы часто оставались не обработанными, хозяйство приходило в упадок. В ряде помещичьих имениях в губернии барщинская работа не освобождала крестьян от многочисленных натуральных и денежных поборов. Экономическому гнету крепостных крестьян прибавлялось их полное имущественное и гражданское бесправие. Глумление помещиков над крестьянами принимали большие размеры. Крестьяне не редко испытывали зверское обращение помещика, наказывали розгами, могли продать, проиграть в карты. Помещики за все брали оброк, брали даже и за то, что бы девушка могла венчаться в церкви с любимым. Часто своего раба помещик мог женить по своему усмотрению. Сами помещики чаще жили в крупных городах, на месте имением руководил управляющий. В жестоком обращении с крепостными крестьянами управляющий имением не уступал своему барину. Вот в такое время жили наши предки. Об этом мне рассказал дедушка – Сидор Васильевич.

Мама, Дарья Аксеновна Свириденко, родилась в 1892 году, в многодетной крестьянской семье деревни Супоничи, что километрах пяти от торгового села Сухари Могилевской губернии.  В Супоничах в детстве жили ее родители Аксен и Дарья. Они здесь родились, здесь прошло их детство и юность. В юности полюбили друг друга и поженились. В этой деревне пошли у них дети, дети выросли, а сами состарились. На долю их выпало крепостное право и после его отмены долго гнули спину на помещика. Царский гнет, гнет помещиков приводили крестьян к обнищанию. В средине прошлого века недовольства крестьян вылились в революционную ситуацию. Повсеместно в России нарастало массовое крестьянское движение, которое ускорило отмену крепостного права. В 1861 году царское правительство было вынуждено отменить крепостное право. Но и после этого крестьяне не стали свободными и жизнь их не стала легче, она поставлена в положение неполноправного сословия, юридически и экономически зависимого от дворян-помещиков. За помещиком оставалось право собственности на все принадлежащие ему земли. Помещики предоставляли крестьянам лишь в пользование усадебные участки и полевые наделы, за что крестьяне по прежнему были обязаны нести барщину или платить оброк. Только после выкупа участка земли, а это разрешалось реформой царя после 1863 года, крестьянин становился свободным. В своей жизни такое пережили наши предки. Они много работали на господ. Работали на помещиков годы после отмены крепостного права, пока не собрали средств для выкупа участка земли для личного пользования. И после этого во многом оставались зависимыми от местных богатеев по разным причинам. У бедняка таких причин набиралось много. Главной причиной было мало плодородной земли. Не хватало хлеба на семью от урожая до урожая. Особенно в засушливый год. Вынуждены лезть в долг к местному помещику. В следующее лето долг отрабатывали на его полях, свой надел, как правило, остается мало ухоженным. От этого зависела урожайность.

Отец – Евмен Сидорович Горбатин родился в 1893 году, в семье бедного крестьянина деревни Василевичи. Его дед Василий при крепостном праве был крепостным местного барина. В конце крепостного права в этой деревне родился его отец – Сидор.

При крепостном праве деревни Василевичи и Супоничи, их крестьяне и земли, принадлежали одному и тому же барину. В то время удел всех крестьян в России голод и нищета, бесправие, оскорбления и унижения. Богато жили дворяне и  помещики, от них старались не отстать приказчики  и управляющие имениями. Крестьяне одинаково гнули спины на барина, работали на господских землях и фермах, а сами жили в впроголодь и нищете. Зиму и лето ходили в лаптях, в одежде из грубого домотканого полотна.

Местный барин жил в Могилеве, наезжая изредка за оброком и податями. Главным в деревне был управляющий имением, полновластный хозяин, изувер, вершил дозволенное и недозволенное. По его распоряжению крестьяне шли работать на барщину, обильно поливая землю потом и слезами. Так жило в царской России большинство крестьянского населения.

Деревня Василевичи внешне ничем не отличалась от десятков, сотен ближних и дальних деревень России. Приземистые крестьянские избы в два порядка растянулись вдоль шляха. Большинство хат почти по окна вросли в землю, крыты старой соломой, густо поросшей старым мхом. Сзади, за домами, вдоль деревни, а там, где стояли дома в один ряд, тянулся не глубокий овраг, в котором били ключи с прохладной водой, постепенно образуя ручей. Вода была прозрачной, вкусной, не замерзали ключи зимой. |Жители Василевичей считали, что вкуснее и чище ихней воды, в округе нет.

С исстари сложилось так, что в деревне Василевичи многие были однофамильцами. При крепостном праве это было во многих деревнях. Тогда все равно были холопами какого ни будь барина, одинаково гнули спины на господ. Не везде вспоминались фамилии, в господских списках абсолютное большинство значилось по уличным кличкам, которые каждый имел чуть ли не со дня рождения. Клички у крепостных крестьян были самые разнообразные, в зависимости от многих причин внутренних и внешних, от увечий, врожденных пороков.

У моего прадеда Василия еще в детстве на спине появился горб. При крепостном праве, при грубом обращении с дворовыми, ушиб получить ничего не стоило. Может быть упал с какой нибудь высоты и ушиб позвоночник. Мальчишки в детстве все непоседы, шаловливые, например, любят лазить по деревьям. От неосторожности мог и упасть. Факт тот, что у Василия вырос горб, за что получил уличную кличку «Горбатый». Эта кличка к нему прикипела на всю жизнь. Его родители имели совершенно другую фамилию – Сериков, ее носило несколько поколений. При крепостном праве фамилия не требовалась, для господ достаточно было и уличной клички. К этой кличке Василий с детства привык, привыкли к ней и люди деревни. Так шло до отмены крепостного права.

После отмены крепостного права образовались волостные и земские учреждения. Нужны были формальности для учета жителей и тут возникла необходимость крестьянам вспомнить свои настоящие фамилии. В деревне Василевичи, вспоминая фамилию каждого крестьянина, выяснили, что абсолютное большинство имеют одну и ту же фамилию. Многие имели одинаковые имена и даже отчества. Для наведения в этом порядка, для отличия друг от друга было решено многим взять другие фамилии. Василий решил присвоить себе, уже привычную прежнюю кличку, фамилию «Горбатый». Так мой прадед Василий остался с этой фамилией. Под этой фамилией его занесли в волостные списки. Эта фамилия досталась его детям, а их у него было пятеро.

Последнего сына нарекли Сидором. Народился он в конце крепостного права в России. Испытал на себе жизнь раба, хлебнул полной мерой нищету и голод, нужду и всю тяжесть помещичьего гнета. С детских лет гнул спину на барина, хлебнул много горя. Не лучшей была жизнь и при отмене крепостного права. С самых ранних лет жизнь Сидора была трудной и сложной, семью постоянно заедала нужда. В двадцать лет полюбил красавицу Василису, дочь такого же бедняка из соседней деревни. Вскоре поженились, в дом вселилось счастье, а в общем богатства не добавилось. Не стала жизнь лучше, как и прежде, работали на своем клочке земли, имели кое-какое хозяйство, но залазили в долги к помещику. Потом лето работали на его землях. Долгое время ему не удавалось уходить от трудной жизни, от долгов, от вынужденной работы на барина. А тут еще пошли дети. Шли годы и росла семья, заимели четырех сынов и двух дочерей. Такой семье при царизме жилось очень трудно. Свой земельный надел не велик, но и он часто оставался мало ухоженным. А не вспашешь земли вовремя, вовремя не посеешь и нечего думать о ее хорошей урожайности. Долги помещику надо было отрабатывать первыми, а потом только работа на своем наделе. Дети  росли, росли нужды и потребности, все чаще едва сводил концы с концами. Зимой приходилось есть все, даже мякину добавляли в хлеб. Так жили многие, очень многие крестьяне. Доведенные до нищеты крестьяне волновались. Так жили до 1905 года. В стране возникли крупные волнения, устраивались в городах забастовки. В России возникла революция. В деревнях надеялись на перемену жизни. На деле вышло все иначе. Царскими войсками революция подавлена. Жизнь крестьян в деревне стала тяжелее. Дети росли, становились старшие в семье опорой. Надел оставался прежним. Так пошло из года в год до переезда в Калужскую губернию.

Мои самые ранние воспоминания связаны с жизнью моей и старшей сестры Дуси в деревне Супоничи. Так уж сложилась жизнь у мамы. Когда мною была беременна, взяла с собой в возрасте года Дусю и переехала из под Калуги к своим престарелым родителям. В Супоничах я родился. Эта деревня на Могилевщине стала первой моей маленькой родиной. Когда мне стало без месяца год, мама вынуждена нас обоих оставить у своих родителей, а сама уехала на Степановский поселок под Калугу. В Супоничах прожил около восьми лет, этого возраста достаточно чтобы кое что оставить надолго в своей памяти. Из того своего детства кое что помнится до сих пор. Когда я вспоминаю эту деревню, стоит закрыть глаза и все свои мысли направить в то далекое время, мне кажется я воочию вижу Супоничи такой, какой она была в начале тридцатых годов двадцатого века. В один ряд стоят крестьянские домики, деревянные и крытые старой соломой. Дома стоят на столько близко друг к другу, что между ними можно проехать только на лошади, запряженной в телегу. Проезжать нужно осторожно, чтобы не зацепить осями за углы и не застрять в проулке. Избы почти все одинаковы, похожие одна на другую, разница в том, что у кого-то дворик для скота впереди избы, а у кого-то напротив, за дорогой. Вдоль деревни проходил шлях, идущий из Могилева на торговое местечко Сухари. У многих на задворках усадьбы, ближе сады, под окнами палисадники с кустами смородины, малины, крыжовника. Напротив, за шляхом лежал заболоченный лес. На лугу, напротив каждого двора, вырыты ямы, их называли копонями. Облицованы они бревнами и до верхнего края заполнены водой. Летом женщины в них полоскали белье, брали воду на хозяйственные нужды, для водопоя скота, полива грядок в огороде. В жару в них купалась ребятня. Бывало ухватишься за верхнее бревно руками и бултыхаешь ногами. Ямы были глубокими, ноги не доставали дна. Дедушку Аксена помню таким, каким он был, когда вез меня и отца на лошади в Могилев. Роста высокого, худощавый, с копной русых волос на голове, с рыжей бородой, с открытым лицом. Вся одежда была из грубого домотканого полотна. Летом больше ходил босяком, в остальное время года в лаптях. На особые случаи одевал сапоги. Помню и бабушку Дашу, лицо в морщинах, худощавая, не высокого роста. Одевалась летом в блузу и юбку из домотканого полотна. Такие юбки называли по белоруски – Андроками. Вся одежда ее зимой и летом из своего, грубого полотна. Всегда ходила в лаптях, на особо торжественные случаи, такие как поход в церковь, в город, в гости шла босяком (летом), на плече висели башмаки. Одевала их на ноги в самый последний момент. После Октябрьской революции жизнь в деревне во многом изменилась. Добавили земли но едокам. У них было пятеро детей и из них только один сын – Ульян, четыре дочери. К этому времени дети уже жили в Калужской губернии. В честь матери последнюю дочь назвали Дашей.

Все пятеро детей родились много позже отмены крепостного права. Несмотря и на это дети хлебнули всего с полна: горя и нищеты, голода и унижений. При царе имелся свой не большой надел земли, но росли дети и надел не обеспечивал семью хлебом. Главным в семье был мужчина, женский пол не имел ценности. Как только наступала весна дочери уходили на заработки к богатым крестьянам. Почти за гроши работали у богатых на весенне-полевых работах и в уборочную пору. На работы уходили дальше за Сухари и под Чаусы. Не каждый раз выпадало так, что бы могли кормить себя и с собой приносить заработок. Такая уж женская доля в Царской России. Доведенные до нищеты и до отчаяния крестьяне вынуждены покидать родные места. То в одной, то в другой деревне люди уезжали в поисках лучшей доли. Тут надвигалась гроза, по всему было видно не избежать войны с Германией. Много зависело от русского царя. Все чаще начались вестись разговоры о переселении в деревнях. Это дошло и до деревень Василевичи и Супоничи. За эту мысль ухватились многие. Не покидала мысль эта и моих родственников. Они начали готовится, начали собирать деньги. Дошли слухи, что в Калужской губернии легко можно оформить купчую на участок земли. Одним он не под силу, а сообща можно купить. Могут продать и в рассрочку. В Калугу отправили ходоков от крестьян Супоничи, Василевичи, Ждановичи. Им вручили собранные деньги и дали твердый наказ и оказали им полное доверие на оформление такой купчий. Оказавшись ходоки в Калуге, стали вести разговоры о земле. Им было предложено ряд вариантов. На покупку лучших земель не хватало средств, ее не давали и в кредит. Оставалось одно – взять участок земли недалеко от железнодорожной станции Желябужская. Большая часть этого участка находилась под лесом. Тем более этот участок давали в кредит. С полна испытав нищету и голод, унижения и оскорбления крестьяне рады такому участку земли. Как никак своя земля, ее перепадает значительно больше на едока, чем на родине. А что лес, так его можно вырубить, раскорчевать, а землю разработать. Трудностей будет много, много сил потребуется, но это для себя, земля то наша. Не раздумывая ходоки внесли часть денег в виде задатка, оформили купчую в рассрочку. С приездом ходоков крестьяне стали готовиться к отъезду. Вместе с своими односельчанами решаются ехать Сидор Васильевич и дети Аксена Свириденко – Ульян с семьей, Матрена, Дарья, Луцея.

При оформлении документов для переселения в Калужскую губернию в волости Василевичей допущена описка. В справке, выданной на руки писарем Сидору Васильевичу записана фамилия, вместо Горбатый, Горбатин. Сразу на это не обратили внимания, описку обнаружили на месте под Калугой и уже изменить ничего было нельзя. Давно уже не было в живых Василия Горбатого. И в этом не было надобности, не было разницы в жизни в зависимости от фамилии и особенно ее двух последних букв. Так посчитал Сидор Васильевич. Так и осталась его фамилия Горбатин, ее носили его дети, носят внуки, правнуки и праправнуки. Не знаю как другим, но мне она нравится. Фамилия редкая, какая ни будь не дворянского происхождения, не уходит глубоко корнями в прошлое, что ни наесть самая простая и понятная, происшедшая от увечий человека. Мне бы очень хотелось что бы длилась эта фамилия бесконечно.

Ульян Аксенович Свириденко под Калугу переехал с своими сестрами. Он был старшим среди детей в семье Аксена. Женат на Ульяне, девушке из соседней деревни. Нажили шестеро детей. Помню их по Степановскому поселку. Жили на хуторе на километр дальше от дома моих родителей. Маруся и Анна дочери самые старшие. Насколько помню, они жили и работали в Москве. У Маруси был сын по имени Вася. Он вырос и воспитывался у деда. По возрастному порядку шла Мотя. Девушка красавица, с густой копной русых волос на голове. Позже уехала к старшим сестрам в Москву, там жила и работала. После войны вышла замуж и уехала в Молдавию. Где-то там живет и работает в совхозе. Иосиф старше меня года на три. Учился в Сугоновской школе. Ростом он выше меня, был плечистым, сильным. Помню ради интереса становился нагнувши уперев руками в стену. На спину забиралось нас до пятнадцати человек. Он выдерживал, не показывая виду что тяжело. Ему я тогда завидовал. Он первым стал ходить на гуляния к девчатам в Алексеевку. Человек пятнадцать ребят из деревни Осипово (километра четыре от Алексеевки) собрались его побить за девушку. Здорово он им всем тогда надавал. Осиповские ребята взялись за колья. Туго пришлось бы ему, спасла темная ночь. Иосиф до войны жил в Москве. Служил в Красной Армии. Участник войны. Как мне известно – живет с семьей в городе Казани. Саша сейчас живет в Москве на Липецкой улице. Ее фамилия Булыгина. Помню ее маленькой беленькой девочкой, капавшейся на бугре в песке. Коля с детства инвалид. Живет в Малоярославецком районе в деревне Семкино. Жена в этой деревне учительствовала.

После окончания Сугоновской семилетней школы я уехал в Калугу на учебу. С своими двоюродными Свириденкоми я не встречался. В 1939 году по указу сверху Степановский поселок подлежал к сносу. Ульян Аксенович Свириденко всей семьей переехал в деревню Мамоново Неделинского сельского совета Малоярославецкого района. Старшие дети все жили в Москве, с ним жили сын Николай и внук Вася. В Великую Отечественную войну местность подверглась оккупации. Оккупанты не причинили вреда. Когда я вернулся из рядов Красной Армии, как специалист сельского хозяйства, работал заведующим Верховским Зооветпунктом Детчинского района. Это не так уж было далеко от Мамоново. Несколько раз навещал семью дяди. Тогда что-то не ладилось в ихней жизни. Шла тяжба за дом, который он купил еще до войны. К дому имел претензии Зотов Василий Петрович, бывший Министр пищевой промышленности. Дяде пришлось уступить по пословице «бедный с богатым не борись». Уехал с семьей в Москву, под городом Дмитровом имел дачу. В последний раз видел дядю, когда он заходил ко мне в Недельном, тогда он гостил у сына Николая. Умер в возрасте за восемьдесят лет.

Степановский поселок.

Весенним днем в самом начале ХХ века, после возвращения ходоков из Калуги с оформленной купчей на землю, некоторые крестьяне ряда соседних деревень начали собираться в дальнею дорогу. Что мешало и не подлежало перевозке продали, остальное немудреное имущество, лошадей и другую живность в Могилеве погрузили в теплушки. Вскоре поезд ушел, в пути были около трех суток. Выгрузились на железнодорожной станции Желябужская. Пешком и на лошадях отправились к новому месту жительства. Шли лесом, позади оставили верст десять, когда открылась взору переселенцев не очень большая поляна. Поляну окружали вырубки гектаров на двадцать, а дальше шел лес, в котором водились крупные звери и прочая дичь. Остановились на этой поляне, расположена она почти в средине купленной земли. Имелось гектара три пахотной земли и гектаров на пять сенокосов. С одной стороны поляны шел не глубокий овраг, по средине которого протекал ручей. Местами били слабые ключи, от них ручей становился большим и перешел в речушку. С краю поляны над оврагом стояла избушка. В лесной сторожке жил лесник по имени Степан. Обществом решили для жительства остановиться на этой поляне. Для начала здесь имелась земля, готово место для корчевки. Жизнь переселенцев началась на голом месте, ни кола, ни двора. Начали строить жилье на весь род, только после стало возможным строить дома на каждую семью. Сразу же приступили к корчевке вырубок, пахоте готовой земли, к посевам. Свободные люди пилили лес. Шли годы, женились сыновья, дочери выходили замуж. Каждая новая семья строила себе дом с надворными постройками, обзаводилась скотом. В последствии здесь вырос поселок, по имени местного лесника дали ему название – Степановский поселок. Многое пережили переселенцы, особенно в первое десятилетие. Много было трудностей. Потребовалось много сил, вложено много труда. Все это не пугало переселенцев, каждый знал что это труд благородный. Все это делалось для себя, для своей семьи. От ихнего труда вложенного в матушку Землю зависит их жизнь, жизнь и будущее их детей. Это давало силы, любые трудности были по плечу. Зимой пилили лес, возили дрова к железной дороге. Жгли сучья. Летом корчевали пни, жгли их, разрабатывали землю. Готовую землю засевали озимыми, весной сажали картофель и капусту, сеяли яровые. Каждое хозяйство имело свой овощник. Все работы связаны с обработкой земли проводились в ручную, в крайнем случае на лошадях. Из строевого леса рубили избы и сараи. Много затрачено сил, пролито пота и крови пока земля дала настоящий хлеб. А хлеб всему голова. Все трудоспособное население трудилось зимой и летом, в зной и стужу. С каждым годом все дальше отступал лес, для посевов площади расширялись. По неудобьям выделены чистые площади для сенокосов и для пастьбы скота. Постепенно тяжкий труд переселенцев начал окупаться. Жить стало веселее.

Так можно написать в коротких чертах. На самом деле на это ушли годы и описать их очень трудно. Лично у меня не получается, я не писатель. Из рассказов моего деда Сидора Васильевича я понял, что в это дело вложено много труда, да еще какого, труда наших дедов и наших родителей. Работали каждый род отдельно. Сразу же вся земля была разделена по родам. Каждый род за землю вносил равную сумму денег. Сразу разделили готовую пахотную землю, сенокосы и землю под вырубками. Поделили лес. Каждый род работал на своем наделе. Для строительства поселка выделено особое место вдоль вершины. Исходя из этих соображений оставлена площадь для прогона скота на пастбище. Эти места считались общими. Общим сходом оговорено право выхода на хутора. Этим воспользовались братья Козловы – Купрей, Федор и Евтей, Прудников Семен Иванович и Свириденко Ульян Аксенович, которые свои дворы поставили в дали от поселка, в средине своих наделов.

Одновременно под Калугу переселились Козлов Евсей, Соленков Денис, Горбатин Сидор с своими детьми и близкими родственниками. У Соленкова Дениса было три сына. Двое старших – Нестор и Ивка приехали с женами. Младший сын Филимон приехал с невестой и женился уже на поселке. В жены взял Дарью Аксеновну Свириденко. Даша перешла жить в семью свекра. Не радовала ее такая жизнь, не была хозяйкой в доме. Мечтали с мужем построить свой дом, зажить самостоятельно. Уже приступили к заготовке леса на избу, но счастье было не долгим. Началась империалистическая война. Она многим спутала карты жизни. Взяли в солдаты Филимона Соленкова, вместе с ним многих молодых мужиков из соседних деревень. Дарья с нетерпением ждала письма от мужа. Степановский поселок стоял в стороне от главных дорог. В поселке не знали о событиях на фронтах и вести с фронта шли долго. Получила первое письмо, когда Филимон был уже на фронте. Это письмо было и последним. Долго не было вестей от мужа. Со стороны дошли слухи, будто бы Филимона убили на фронте. Тяжко стало на душе у Даши. Спустя несколько месяцев после ухода Филимона на службу, родилась от него дочь, которую назвали Катей. Более трех лет от мужа нет вестей. Многие в поселке считали его погибшим. Не дружелюбно стали относиться к ней родные мужа. Пришлось уйти от свекра. Но куда идти с малым дитем. Свои родители остались в Супоничах. На поселке жили брат Ульян и сестра Матрена. У них свои семьи, особенно большая семья у брата. У них свои заботы, своя жизнь. Трудно Дарье жилось одной с дитем. Хорошо сестра приютила. Все тяготы жизни легли на одни хрупкие женские плечи. Нужно было успеть в поле и дома, нужен уход за малым ребенком. Война шла своим путем. Царское правительство как на бойню подбрасывало свежие силы. Плохо вооруженные и плохо одетые солдаты гибли. Косили их немцы из пулеметов, косили их болезни. Но все это было далеко там на Западе. Она не нарушила установившийся уклад жизни на Степановском поселке. Отсутствие отдельных главных членов семьи сказывалось, но работы не прекращались в лесу и в поле. По прежнему зимой одни пилили лес, другие к железной дороге возили дрова. Одновременно жгли сучья. Летом корчевали и разрабатывали землю. Вместе с односельчанами работала и Даша. За три прошедших года значительно расширилась посевная площадь.

Между тем в России назревали важные события. Рабочие в городах, особенно в таких, как Москва, Петроград, Иваново, бастовали. В феврале 1917 года, под воздействием революционно настроенных масс трудящихся, царь Николай II отрекся от престола. Власть в стране захватило буржуазное временное правительство, которое стояло за продолжение войны с Германией. Февральская революция 1917 года мало что дала трудовому народу. Волнения в стране продолжались. До маленького поселка в лесной глуши под Калугой такие вести доходили с большим опозданием.

Степановский поселок лежит в лесной глуши, его жители занимались своими делами. До поселка не сразу дошел декрет о Земле. И когда дошел, он мало что изменил. Другое дело в соседнем крупном селе Сугонове, где был помещик, который имел земли. Жители села барские земли разделили. На Степановском поселке таких земель не было, делить нечего, вот только отпала необходимость выплаты оставшейся суммы кредитов за землю.

С надеждой ждали возвращения с войны односельчан. Не было вестей от Филимона Соленкова. Даша почти не имела надежды на его возвращение, в поселке все говорили, что он убит на войне. Неотступно преследует Евмен Горбатин. Они жили по соседству. Каждый раз при встречах просит ее руки и сердца. Как тут лучше поступить? Кто подскажет? На руках трехлетняя дочь. Одной тоже трудно жить. Потеряв надежду на возвращение Филимона Даша решается ответить Евмену взаимностью. В конце концов соглашается судьбу свою связать с Евменом. Поверила его горячим заверениям и клятве в любви. В итоге этой любви родилась дочь, которую по общему согласию назвали Евдокией. Не сразу сложились хорошие взаимоотношения. Много было неопределенного. Были как муж и жена, но жили порознь. Рождение дочери не внесло изменений в их отношениях.

В начале гражданской войны неожиданно появился на поселке Филимон Соленков. Жизнь Даши стала совсем запутанной. Что либо сделать, чтобы вернуться к прежней жизни, уже не возможно. Имела дочь от Евмена, в себе носила второго ребенка. Даша уезжает к своим родителям в Супоничи. Соленков Филимон, не мог простить измену бывшей жены, женится на другой женщине, вдове с ребенком из соседней деревни. Оставляет у себя и дочь Катю.