Дети войны

Русь за свою историю была сверх богата врагами и каждому мужскому поколению приходилось защищать свою Родину с оружием в руках. Но такого, что выпало на детей войны, на долю женщин и подростков  в Отечественную войну, аналогов в мире не было. Пожалуй более точно невозможно определить судьбу солдаток, чем выстраданная ими частушка-

Я и лошадь, я и бык

Я и баба и мужик.  

А уж Некрасовский «мужичек с ноготок» управляющий лошадью, был бы посрамлен, увидя, как его сверстники впрягались в упряжку вместо лошади и не во имя личного блага, а во имя общей Победы. Такого Мир не знал!

Когда началась война, из деревни моментально исчезли: все мужское население призывного возраста, все машины и трактора, годные для строя лошади, а так же часть девушек, способных быть  санитарками и зенитчицами. Остались лишь старики, женщины и мы, подростки. План же по сдаче государству зерна и продукции животноводства был увеличен. Мне было 7 лет, но уже через месяц после начала войны, мать взяла меня в поле, что бы я относил снопы, которые она вязала после жатвы, в скирду, А ещё через месяц, когда я пошел в первый класс, школа помогала в уборке картофеля. Мы и собирали картофель и относили его в бухты. А на следующий год я уже и подпасок. И взрослея и я мои сверстники, не знаем какое оно должно быть настоящее детство и юность.

Поэтом я не понимаю, как сиднем сидят в Думе, если они уже несколько лет думают «большую думу» - давать льготы «Детям войны» или не давать. Думцы или нелюди, или у них вместо сердца в груди насос по перекачке крови.

Как же так, дети погибших фашистов в Германии, дети погибших бандеровцев  на Украине льготы имеют, а дети не только победителей, но и фактических активных участников Победы льгот не имеют?

Я выполняю свой долг

Мой отец мечтал рассказать потомкам о своей жизни и завещал это сделать мне. Но как это тяжело, все опять вспоминать и проживать, как все было ещё раз.

Моя мать и мой отец.

Моей мамы девичья фамилия – Феофанова Евдокия Максимовна. Родилась в 1898 году в селе Атепцево, Нарофоминского района. Мама была безграмотная. У моего деда Максима, отца моей матери, было четверо мальчиков и одна девочка, моя мама. В селе была бумажная фабрика, которая принадлежала купцу Александру Баскакову, и дед работал на этой фабрике мастером. Дед был очень божественным. Но в 1919 году попал в больницу с гнойным аппендицитом. Там ему дали почитать книгу «Мать», Максима Горького и он молиться перестал. В 1941 году, когда прошли бои в Наре дед пришел в деревню Нижние Горки к моей маме с сестрой. Умер он в 1943 году. Его жена, Мария, осталась в селе Атепцево и умерла уже после войны. Мать моя вышла замуж за моего отца Кирилла в 1918 году.  Так как Баскаков укрупнял бумажную фабрику и в Нижних Горках, она перестала существовать. Дед мой по отцу, Федор, тоже переехал туда в село Атепцево, и тоже работал на фабрике мастером и восстанавливал ее после войны. А в 1944 году неожиданно переехал в Нижние Горки, где умер в 1947 году. Оба мои деда похоронены на кладбище в деревне Торбеево. У моей матери было 11 детей, двое мальчиков умерло в детстве, двое погибло в ВОВ, в Богдановых Колодезях Сухиничского района и на Курской дуге под Прохоровкой. Воевала и моя сестра Надя, позже работавшая учительницей.

Мой отец родился в 1898 году в Нижних Горках. Окончил 4 класса Сетуньской церковно-приходской школы. В 1915 проучился год в Москве на краснодеревщика, потом с дедом работал на фабрике. Баскаков очень почитал нашу семью, подарил деду Федору именные французские часы, которые и сейчас целы. И были его дети крестными отцовых братьев. Нашу родословную я нашла в православном архиве вплоть  до 1700 года. Все родственники по отцу жили в деревне Нижние Горки. Власть советскую встретили как должное, против не выступали и работали на фабрике. В гражданскую войну мой отец служил в армии в Москве, в охране правительства, где и сегодня сохранились его фотографии. Когда начался НЭП и стали землю в деревне Нижние Горки давать по едокам, дед Федор посоветовал отцу вернуться в деревню, где был цел наш дом. Вернулись с ним ещё два брата, Иван и Василий. Все были работящие, было три коровы, три лошади. У братьев появились жены и дети, жили очень дружно и стали строить общий новый дом. Но кончился НЭП а дом не достроили, так он и остался. Василий уехал в Ленинград в милицейскую школу, Иван вернулся в село Атепцево. Его расстреляли в 1941 году немцы, сочли за партизана. В деревне Нижние Горки  отца избрали Председателем колхоза, куда передали все имущество, вплоть до коровы. А в семье уже было шесть детей. Но у отца были организаторские способности, поэтому колхоз зажил. На трудодни давали хлеб, мед, гречиху, разные овощи. Но началась война, немцы захватя деревню, сожгли весь хлеб, колхозные постройки – конюшни, коровники. В деревне осталось с десяток плохеньких домов. Сын купца Баскаков Николай, был на фронте в первую мировую фельдшером, приехал жить в Нижние Горки. Ездил по всем деревням лечил народ.  Был очень хорошим доктором и немцы хотели, что бы он лечил их солдат в госпитале в деревне Торбеево. Он отказался и его за это расстреляли. В сентябре 1941 года мой отец шел в деревню Кирюхино к сестре Марии. Стал проходить железно-дорожную станцию Сляднево, где стояло несколько товарных вагонов. Услыхал стоны, открыл дверь, там находились раненые красноармейцы. Он вернулся в деревню, взял повозки и вместе с Николаем Баскаковым и другими сельчанами, вывезли раненых в деревню Тимохино и разместили по домам. И когда стали приближаться немцы, все солдаты ушли. Не было в деревне предателей местных. Никто не сказал, куда они ушли, и сколько их было, да и я не знаю, мне было тогда  6 лет. А сестры старшие уже умерли, теперь спросить некого. Все что я знаю, потом рассказывал отец. Была в нашей деревне предательница Ольга, она приехала из Москвы.  Именно она донесла немцам, что мой отец коммунист и партизан. Немцы его и семью Михаила Козлова повели на расстрел. Все происходило на глазах жителей. Вступился Андрей Козлов, который в первую мировую был 4 года в плену у немцев. Что он сказал немцам, я не знаю, а теперь сожалею, что не спросила, но немцы всех отпустили, но согнали всех в один дом. Из дома удалось убежать, но все стали прятаться. Многие  после жили в окопах, мы тоже. 4 семьи обосновались там. Война тяжелое бремя. И когда прислали сибиряков, здоровых парней, в валенках и шубах, то тогда-то и погнали немцев.

В январе наша армия освободила нас. Братьев и сестру взяли на фронт. Отца оставили восстанавливать колхоз вместе со стариками и женщинами.  Все работали с энтузиазмом и старались восстановить колхоз. Все стремились помочь Родине. Осенью 1942 года отца взяли на фронт, а колхоз  был оставлен на деда Кузьму.   Воевал он до окончания войны и только в октябре 1945 года был демобилизован. Отец рассказывал, что формировался их полк в Ростове, есть было нечего, варили супы из кожаных ремней. Прошел с Воронежским фронтом через Украину, Молдавию, Болгарию, Румынию, Польшу. Был пулеметчиком, связистом. Дважды был ранен и опять возвращался на фронт. Отец рассказывал, что когда вступили в Польшу, трудно было наступать. Поляки тоже стреляли в них из-за угла. И там были националисты. Вернулся с фронта, опять уговорили стать Председателем разоренного колхоза. Отец любил всех и жил со всеми в дружбе. Он все сделал, колхоз благоухал. Так поступали коммунисты. Был голод в 1947 году, но отец оставаясь на посту сделал все, что бы односельчане не почувствовали его. Отца перевели в Бегичево, Совхоз имени Ленина. Семья состояла из 4 человек, отец, мать и двое детей. Остальные поразъехались. Потом я и брат Слава окончили институт и тоже уехали. Отец умер в 1967 году имея два ордена и две медали, инвалид ВОВ. Мама умерла в 1979 году. Пережили многое. И послевоенную разруху и бедность. Но мы верили в светлое будущее, а жизнь принимали как должное с большим поклонам к людям.

Г.К. Титкова (Козлова)

Январь 2015 года.